"Вы ждете? Вы в волненьи? Это бред.

Вы отворять ему идете? Нет!

Поймите: к вам стучится сумасшедший,

Бог знает где и с кем всю ночь проведший,

Оборванный, и речь его дика,

И камешков полна его рука;

Того гляди - другую опростает,

Вас листьями сухими закидает,

И целовать задумает, и слез

Останутся следы в смятеньи кос,

Коли от губ удастся скрыть лицо вам,

Смущенным и мучительно пунцовым.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Послушайте!.. Я только вас пугал:

Тот далеко, он умер... Я солгал.

И жалобы, и шепоты, и стуки -

Все это "шелест крови", голос муки...

Которую мы терпим, я ли, вы ли...

Иль вихри в плен попались и завыли?

Да нет же! Вы спокойны... Лишь у губ

Змеится что-то бледное... Я глуп...

Свиданье здесь назначено другому...

Все понял я теперь: испуг, истому

И влажный блеск таимых вами глаз".

Стучат? Идут? Она приподнялась.

Гляжу - фитиль у фонаря спустила,

Он розовый... Вот косы отпустила.

Взвились и пали косы... Вот ко мне

Идет... И мы в огне, в одном огне...

Вот руки обвились и увлекают,

А волосы и колют, и ласкают...

Так вот он, ум мужчины, тот гордец,

Не стоящий ни трепетных сердец,

Ни влажного и розового зноя!

. . . . . . . . . . . . . . . .

И вдруг я весь стал существо иное...

Постель... Свеча горит. На грустный тон

Лепечет дождь... Я спал и видел сон.