Локти резали ветер, за полем - лог,

Человек добежал, почернел, лег.

Лег у огня, прохрипел: "Коня!"

И стало холодно у огня.

А конь ударил, закусил мундштук,

Четыре копыта и пара рук.

Озеро - в озеро, в карьер луга.

Небо согнулось, как дуга.

Как телеграмма, летит земля,

Ровным звоном звенят поля,

Но не птица сердце коня - не весы,

Оно заводится на часы.

Два шага - прыжок, и шаг хромал,

Человек один пришел на вокзал,

Он дышал, как дырявый мешок.

Вокзал сказал ему: "Хорошо".

"Хорошо",- прошумел ему паровоз

И синий пакет на север повез.

Повез, раскачиваясь на весу,

Колесо к колесу - колесо к колесу,

Шестьдесят верст, семьдесят верст,

На семьдесят третьей - река и мост,

Динамит и бикфордов шнур - его брат,

И вагон за вагоном в ад летят.

Капуста, подсолнечник, шпалы, пост,

Комендант прост и пакет прост.

А летчик упрям и на четверть пьян,

И зеленою кровью пьян биплан.

Ударило в небо четыре крыла,

И мгла зашаталась, и мгла поплыла.

Ни прожектора, ни луны,

Ни шороха поля, ни шума волны.

От плеч уж отваливается голова,

Тула мелькнула - плывет Москва.

Но рули заснули на лету,

И руль высоты проспал высоту.

С размаху земля навстречу бьет,

Путая ноги, сбегался народ.

Сказал с землею набитым ртом:

"Сначала пакет - нога потом".

Улицы пусты - тиха Москва,

Город просыпается едва-едва.

И Кремль еще спит, как старший брат,

Но люди в Кремле никогда не спят.

Письмо в грязи и в крови запеклось,

И человек разорвал его вкось.

Прочел - о френч руки обтер,

Скомкал и бросил за ковер:

"Оно опоздало на полчаса,

Не нужно - я все уже знаю сам".

1922