Большое лето фронтовое

Текло по сторонам шоссе

Густой, дремучею травою,

Уставшей думать о косе.

И у шлагбаумов контрольных

Курились мирные дымки,

На грядках силу брал свекольник,

Солдатской слушаясь руки...

Но каждый холмик придорожный

И лес, недвижный в стороне,

Безлюдьем, скрытностью тревожной

Напоминали о войне...

И тишина была до срока.

А грянул срок — и началось!

И по шоссе пошли потоком

На запад тысячи колес.

Пошли — и это означало,

Что впереди, на фронте, вновь

Земля уже дрожмя дрожала

И пылью присыпала кровь...

В страду вступило третье лето,

И та смертельная страда,

Своим огнем обняв полсвета,

Грозилась вырваться сюда.

Грозилась прянуть вглубь России,

Заполонив ее поля...

И силой встать навстречу силе

Спешили небо и земля.

Кустами, лесом, как попало,

К дороге, ходок и тяжел,

Пошел греметь металл стоялый,

Огнем огонь давить пошел.

Бензина, масел жаркий запах

Повеял густо в глушь полей.

Войска, войска пошли на запад,

На дальний говор батарей...

И тот, кто два горячих лета

У фронтовых видал дорог,

Он новым, нынешним приметам

Душой порадоваться мог.

Не тот был строй калужских, брянских,

Сибирских воинов. Не тот

Грузовиков заокеанских

И русских танков добрый ход.

Не тот в пути порядок чинный,

И даже выправка не та

У часового, что картинно

Войска приветствовал с поста.

И фронта вестница живая,

Вмещая год в короткий час,

Не тот дорога фронтовая

Сегодня в тыл несла рассказ.

Оттуда, с рубежей атаки,

Где солнце застил смертный дым,

Куда порой боец не всякий

До места доползал живым;

Откуда пыль и гарь на каске

Провез парнишка впереди,

Что руку в толстой перевязке

Держал, как ляльку, на груди.

Оттуда лица были строже,

Но день иной и год иной,

И возглас: «Немцы!»— не встревожил

Большой дороги фронтовой.

Они прошли неровной, сборной,

Какой-то встрепанной толпой,

Прошли с поспешностью покорной,

Кто как, шагая вразнобой.

Гуртом сбиваясь к середине,

Они оттуда шли, с войны.

Колени, локти были в глине

И лица грязные бледны.

И было все обыкновенно

На той дороге фронтовой,

И охранял колонну пленных

Немногочисленный конвой.

А кто-то воду пил из фляги

И отдувался, молодец.

А кто-то ждал, когда бумаги

Проверит девушка-боец.

А там танкист в открытом люке

Стоял, могучее дитя,

И вытирал тряпицей руки,

Зубами белыми блестя.

А кто-то, стоя на подножке

Грузовика, что воду брал,

Насчет того, как от бомбежки

Он уцелел, для смеху врал...

И третье лето фронтовое

Текло по сторонам шоссе

Глухою, пыльною травою,

Забывшей думать о косе.

1943